День 1

Утро началось как обычно. Настроенный на 8 утра будильник зазвенел - сперва еле слышно, но постепенно становился все громче, ровно до тех пор, пока владелец будильника не сбросил оковы сна, чтобы наконец его выключить. Из всех других оков, именно сон он любил сильнее всего, и только им ему приходилось то и дело жертвовать - особенно тогда, когда делать этого ему совсем не хотелось.
Из окна светило унылой серостью - никакого намека на летнее золото. Недовольно выглянув в окно, он быстро осмотрел полупустую улицу прежде чем задернуть шторы. Обстановка показалась ему совершенно обычной - быть может чуть более размытой чем вчера - возможно, пора проверить зрение.
Он был записан к офтальмологу на следующей неделе, хоть и знал заранее, что никуда не пойдет. Врачи не перезванивают - этим он ценил их сильнее других торговцев. А то что врачи именно торговцы - он не сомневался, особенно когда перечитывал длинный список лекарств, назначенных ему по результатам прошлого обследования. Оно состоялось пять лет назад и с тех пор он не хотел получить еще один такой же список, поэтому - лучше пропустить - и офтальмолога и кардиолога и всех прочих ологов. В конце концов, чувствовал он себя вполне прилично как для своего возраста, а значит и беспокоиться причин нет.
Колени хрустнули дважды - сперва когда он опустил ноги на пол, а затем - когда поднялся. Возможно, его скелет еще издавал какие-то звуки на пути к ванной, но их он уже не слышал - скрип пола с легкостью заглушал даже телевизор, который он не выключал никогда.
Закончив умывание и чистку зубов, он вгляделся в свое отражение - не в поисках изъянов, которые можно исправить, нет, он искал преимущества - нечто, что сделало бы его полное, покрытое прыщами тело не таким отталкивающим. Однако, в этот раз, он таких преимуществ не нашел. Все тот же нос-картошка, все та же густая черная щетина, покрывающая большую часть лица. Когда-то он хотел отрастить полноценную бороду, но волосы, словно ощутив угрозу обычному положению вещей прекратили рост по достижении 5 миллиметров, образовав на щеках островки из более длинных волос, поэтому, поборовшись с этим куцым подобием бороды пару месяцев, он в конце концов бросил эту затею и теперь - все стало как обычно.
Единственным отличием, которое он отметил где-то на рубеже осознанности было то, что зеркало показалось ему мелким и каким-то более мутным и дело даже не в брызгах мыла и разводах, покрывавших его. Неужели и правда садится зрение? Хотя может оно и к лучшему. Говорят, близоруким людям мир кажется красивым. Ни то что бы он планировал смотреть на мир в ближайшее время, однако, сама перспектива слегка воодушевила его, и он легкой, на сколько позволял его вес походкой отправился на кухню. Кафельный пол на кухне скрипел меньше, и в этот раз щелчки в коленях снова стали слышны. К счастью, они не болели, а раз не болят - ну, вы помните…
Завтрак. Самый важный прием пищи в жизни любого мужчины. 5 яиц взбитых в омлет, три тоста с маслом, бекон и бодрящий кофе. После - можно порадовать себя парой конфет. Его холодильник - огромный как шкаф, купленный под заказ и за большие деньги всегда был забит едой. Ту часть денег, что он не тратил на лекарства, он тратил на еду, закупаясь впрок, и на долго, чтобы как можно реже видеть курьеров, пугавших его. Если бы у него когда-нибудь были гости, ненакормленными он бы их точно не оставил, сколько бы их не было. Однако, гостей у него не было,поэтому ел он сам - много, вкусно и с удовольствием.
В детстве, он думал стать поваром. Его натолкнула на эту мысль кулинарная передача с живыми овощами, где они, весело и с шутками, резали сами себя, превращаясь в салат. Если подумать, смысл этой передачи был предельно кошмарным. Но этого почему-то никто, кроме него, так и не осознал. А когда осознал он - идея посвятить свою жизнь этому страшному ремеслу отпала сама собой.

Мысленно поделив запасы еды по дням, он быстро посчитал, что до следующего вызова доставки можно спокойно тянуть еще неделю, может полторы, если он, как и планировал, сядет на диету. Впрочем, за полторы недели часть продуктов наверняка испортится, а есть испорченное вредно, поэтому - дня на четыре, не больше. Успокоенный этими мыслями, он закрыл холодильник и отправился обратно в свою комнату, прихватив с собой продуктов на обед и на ужин, а так же на несколько перекусов.

Чего он не заметил, да и заметить не мог, если бы не решил вдруг ни с того ни с сего отвести холодильник от стены, так это того, что ребра радиатора, расположенные за холодильником, этим утром стали цельным листом металла - срослись, словно оплавились. Как оплавились промежутки между кафелем на стене и щели между оконными рамами. И если бы не ухудшившееся с годами зрение, он бы наверняка заметил, что в серости за окном уже едва-едва угадываются очертания когда-то хорошо ему знакомой улицы, словно стекла, внезапно, стали на несколько десятков сантиметров толще.
Быть может, открой он окно или дверь этим утром, всего бы этого не случилось. Но увы - к вечеру кокон был уже готов.

День 2.

Он стоял у зеркала, держа зубную щетку прямо перед глазами. Да, ему стоило давно купить новую. По крайней мере так говорили в школе, когда рассказывали о гигиене полости рта. Но смотрел он на нее не потому что хотел рассмотреть невидимый ему мир бактерий и микробов, а потому, что по какой-то причине она показалась ему слишком маленькой. Еще вчера, и он был готов поклясться, что это чистая правда, он водил ею по зубам, зажав ручку целиком в кулаке, но сейчас, даже если взяться совсем под щетину, конец ручки едва доставала до среднего пальца, от чего держать ее стало совсем неудобно. И это не говоря о том, что размера щетины едва ли хватало чтобы нормально, одним-двумя движениями отчистить хотя бы пару зубов. Быть может, он случайно взял другую щетку и забыл об этом…
Эта мысль заняла его еще на пару минут - как можно купить что-то и напрочь забыть об этом? Но конечно, он об этом и не забывал, щетка в его в руках не была новой. Так, может быть, кто-то ее подменил?
Безумность этой идеи, шедшей в унисон с безумием самой ситуации развеселили его и он даже пару раз хихикнул - словно ворона, каркнул хриплыми, отвыкшими от работы связками.
Оглядевшись, на полу он нашел упаковку от щетки. "Экстра лардж деннтист про" - гласила надпись на этой крошечной картонке - ну да, как скажете. Тяжело вздохнув, он сунул щетку в рот и выкинул мысли об этой странности из головы. Какого только безумия не происходит в этом чертовом мире, не так ли?
Сегодня был вторник, и ему нужно было поработать - продать что-то из отцовской коллекции. Вчера он договорился о сделке, а значит сегодня нужно будет написать одному из своих доверенных лиц чтобы была проведена опись и упаковка проданных вещей. Этот бизнес стал его основным родом деятельности с тех пор как умерли его родители, разбившись в автомобильной аварии несколько лет назад. В отличие от любого другого рода деятельности, за которые он брался прежде, этот приносил ему стабильный доход и позволял вести именно тот образ жизни, к которому он всегда стремился. К счастью, кроме еды и фильмов и,иногда, пива, его потребности были весьма скромными, а стоимость отцовских коллекций антиквариата и материнских украшений только росла, поэтому, не смотря на полное отсутствие какой либо прибыли он умудрился не промотать состояние родителей и даже почти его не потратил - если смотреть на цифры, которые давали ему оценщики без учета инфляции, ежедневно делавшей всех людей в мире пусть и немного, но беднее.
Тем временем, незаметно, но неумолимо, входная дверь в его квартире становилась все меньше. Щели, когда-то с легкостью пропускавшие карандаш - из-за чего он выиграл иск к застройщику и получил компенсацию на ремонт, которым так и не воспользовался, наконец сомкнулись, полностью заблокировав дверь. Дверная ручка же стала единым целым с металлическим корпусом, как будто ее поворот и вовсе не учитывался конструкцией изначально. Дверной глазок оставался единственным сквозным отверстием, пропускавшим хоть что-то из внешнего мира во внутренний мир его квартиры но и он становился все более и более мутным до тех пор, пока не погас полностью.

День 3

Утро не наступило. Нет, если верить часам, чей светящийся призрачным зеленым циферблат показывал полдень, оно наступило и уже прошло, но темень за окном, не развеявшаяся ни в 7 ни в 8 утра говорила об обратном.
Сперва он не обратил на это внимание - задернутые шторы, не раздвигавшиеся полностью никогда, чтобы не слепить экран компьютера были ему привычны, но выйдя на кухню за завтраком он впервые с прошлой зимы был вынужден включить свет, что заставило его остановиться и даже на пару секунд забыть об ожидавшем его внимания завтраке. До осени оставалось еще два месяца - часы сломаться не могли. По крайней мере не все сразу. Быстро придя к выводу что о солнечной аномалии обязаны были рассказать в новостях, он навострил уши, чтобы услышать как диктор из телевизора в соседней комнате начинает дневной выпуск новостей - но нет, ничего о погоде. Конфликт на дальнем востоке разгорался с новой силой, аномальная жара в Италии, собаки учатся серфингу…
Доедая последний тост с беконом, он с нетерпением ждал блока о погоде но и там он ничего не услышал, кроме банального совета прихватить с собой на пляж тюбик крема для загара и средство от солнечных ожогов. Солнечных! Да они просто издеваются.
Решительно откинув в сторону крошечную вилку, которую он случайно достал из ящика с приборами вместо обычных вилок, которые у него наверняка были, он отодвинул маленький стул, жалобно скрипящий под его весом и медленно, с неохотой подошел к окну. На кухне, в отличие от комнаты, где когда-то посуточный рабочий повесил ему шторы "нулевки", окна скрывали жалюзи.Сейчас, за ними была одна темнота - ни намека на проблеск солнца, от которого наглый ведущий новостей так настойчиво рекомендовал защищаться. Потянув за тоненькую веревочку, он - аккуратно - что бы не сломать механизм, поднял жалюзи вверх и на этот раз удивился по-настоящему - куда сильнее чем уменьшившейся посуди и зубной щетке. Улица, которую он когда-то знал исчезла. Нет, ее очертания еще угадывались, как и идущие по ней люди. Но видно их было как сквозь несколько пар солнцезащитных очков, надетых друг на друга.
Быть может, кто-то по ошибке или ради шутки закрасил его окна краской?
Переборов желание плюнуть на это глупое обстоятельство и вернуться к своим делам, он все же подергал ручку окна, чтобы открыть ее и оценить состояние стекла снаружи, но створка не поддавалась, сколько бы усилий он не прилагал. Что-ж, если неведомый шутник был упорен на столько, чтобы взобраться на 9 этаж, то и заклинить окна снаружи он точно мог. Хорошо что это все, на что он по итогу оказался способен. Каким бы жарким не выдалось это лето, домашний климат-контроль всегда делал жизнь в этой квартире комфортной. Закончив расследование этой ободряющей мыслью, он вернулся за компьютер, полностью проигнорировав тот факт, что клавиатура, которую он когда-то приобрел специально для своих больших рук, теперь чуть ли не терялась всего под одной его ладонью. Чего только не придумают эти шутники, верно?

День 4

Если бы он проснулся пораньше, то наверняка бы услышал, как с еле слышным треском рвется проводка, раздавленная разрастающимися внутрь стенами. Несколько последних искр вырвавшихся разом из всех розеток были последним светом, попавшим внутрь его квартиры. Когда он открыл глаза,темнота была абсолютной - ни один светодиод, ни один лучик солнца из-за окна ее не тревожили, так что даже не было разницы - открыты глаза, или же нет. Он хотел встать, но понял, что кровать стала слишком маленькой и его ноги и так уже лежат на полу. Мебель под собой он ощущал как нечто совсем небольшое - не больше массажного ролика, которым когда-то он разминал свою ноющую поясницу. В животе заурчало и он на ощупь пополз до кухни давно знакомым и от того доступным ему даже без света маршрутом - вставать не хотелось, без хруста в коленях передвигаться было даже удобнее. Холодильник так же уменьшился, напоминая теперь скорее прикроватную тумбочку. Быстро оценив скорость его разморозки, он разом смел все, что только могло испортиться, и только окончив трапезу начал думать о том, что делать дальше. Оглушительная тишина из-за выключившегося впервые за долгие годы телевизора давила на мозг, не давая сосредоточиться, но выход мог быть только один - ему нужно выйти наружу. Попросить помощи. Быть может соседи помогут ему, пусть ни с одним из них он и не был знаком. Быстро, на сколько позволяли ему его габариты, он отправился к входной двери и впервые за четыре дня прикоснулся к дверной ручки но не смог сдвинуть ее ни на миллиметр. В ужасе он задергал ее, но это не помогло. Тогда он начал колотиться в дверь. Отвыкшие от работы связки, сорвались после первого же вскрика, но и этого хватило чтобы понять, что дверь не только уменьшилась так, что ее верхний косяк был лишь чуть выше его лба - и это в лежачем положении! Но и стала толще и плотнее - удары в нее отдавались глухим, быстро стихающим звуком, пробирающим до самых костей и говорившим о том, что бить скалу и то было бы результативнее.
Воздуха становилось все меньше, как и пространства вокруг. В какой-то момент он спохватился и пополз к окну, надеясь, что стекла окажутся податливее стали, но проползая между столом и кухонной плитой, он не смог протиснуться в щель между ними. Его крик, гулкий, невнятный и неслышимый из глубины его собственноручно-свитого кокона стал последним звуком, который услышал он прежде, чем его разумом окончательно овладело сперва безумие, а затем и смерть.

Эпилог.

В службу спасения поступило несколько звонков от обеспокоенных жителей многоквартирного кооператива N. Из квартиры их соседа, проживавшего на девятом этаже стал распространяться сильный и стойкий запах протухшего мяса. Когда спасатели срезали дверь, по заявлению командира бригады, они решили, что хозяин забаррикадировался чем-то вроде огромного кожаного матраса. И лишь после нескольких попыток сдвинуть его, они наконец осознали, что толкают необъятное мертвое тело. Его размеры заняли весь коридор и часть кухни. Ни одна из попыток извлечь его из дверного проема, включая демонтаж части стены не принесли никаких результатов. После консультации с местными властями, было принято решение эвакуировать дом в связи с биологической опасностью и передать его в управление министерству внутренней безопасности. О дальнейшей судьбе дома или его жителей в прессе упоминаний обнаружено не было.

Алексей Румянцев
2024