- Кот, а давай переклеим обои?
Впервые этот вопрос прозвучал сразу после ежедневного вечернего секса, в квартире, расположенной на втором этаже трехэтажного многоквартирного дома в старом спальном квартале на окраине города. Он застал Стефана с только зажженной спичкой в руках, так и застывшей на пол пути к сигарете.
- Обои? А чем тебе не нравятся эти? – Спросил он прежде, чем успел обдумать вопрос.
На самом деле, обои не нравились никому и прежде всего ему самому. Слишком толстые, темные, рифленые, словно сделанные из вспененного пластика и с узором из множества отпечатков детских ладоней. В темноте, они напоминали огромных уродливых насекомых, расползшихся по всей поверхности стены, а с учетом того, что кровать нельзя было поставить нигде, кроме как возле этой стены, ситуация становилась еще хуже – особенно для Юлии, пять лет проучившейся на дизайнера. Тем не менее, Стефан не хотел заниматься ремонтов в съемной квартире. Во-первых, потому что это потребовало бы согласование с собственником, а во-вторых, потому что он точно знал, что в стоимость аренды этот ремонт собственник не примет хотя бы потому, что эта стоимость и так была минимальной, а денег в их только образовавшейся семье было совсем не много.
- Они страшные, сам знаешь. Кроме того... они воняют!
Высунув тонкую руку из-под одеяла, Юлия вытащила из рта мужа все-еще незажженную сигарету, подожгла ее невесть откуда взятой зажигалкой и затянулась. Стефан, тем временем, резко затряс обожженными пальцами - спичка догорела и последним угасающим огоньком лизнула его за пальцы.
- Не знаю, я лично никакого запаха не чувствую. - Все же рискнул возразить он.
- Воняют, я даже не знаю чем, тухлятиной какой-то, кроме того, они страшные!
- Страшные, это верно, но они же не наши…
- Ой брось! - Юлия рассердилась, и Стефан хорошо расслышал это в ее голосе. - Мы купим эту квартиру рано или поздно, ты сам так планировал.
Поняв, что дальнейший спор с женой не приведет ни к чему хорошему, Стефан сдался и, вместо ответа, вылез из кровати, чтобы сходить в соседнюю комнату. Натягивая на плечи свой старых зеленый халат, сохранившийся со времен холостой жизни, но по-прежнему любимый, он мысленно уже начал составлять письмо, чтобы вечером направить его собственнику. В конце концов, он был писателем, и составлять убедительные тексты входило в его обязанности. Кроме того, чем быстрее ему удастся договориться с этим типом, тем быстрее Юлия снова придет в свое нормальное расположение духа.

***

Мужчину, сидевшего на заднем сиденье такси звали Кучи (*Нож, исп. – примечание автора). Конечно, на правах было написано иначе, но он уже и сам начал забывать свое настоящее имя.

Кличку себе он придумал сам, в 16, чтобы казаться опаснее. За год до того, как вступил в банду и за десять лет до того, как стал полицейским. «Сеньор Фернандез» - вежливость, превращающаяся в оскорбление, когда звучит от копа, даже если этот коп – ты сам. Особенно – в этом случае. Поэтому Кучи предпочитал сохранить эту кличку – чтобы не забывать кем он был и, главное, кем стал.
Последний шрам, нанесенный ему ножом, перечеркнул его лицо от щеки до середины носа и едва не стоил Кучи глаза. Задумчиво почесывая его ногтем большого пальца, мужчина смотрел на пролетающие за окном огни большого города.
- По работе или для души? – Подал голос таксист, явно борясь с атакующим его сном.
- По работе. – Несмотря на устрашающую внешность, голос у Кучи был приятным, почти музыкальным.
- В такую ночь работать – последнее чем хочется заниматься. – Заметил таксист.
- К сожалению, иногда нужно делать то, что нужно, а не то, что хочется. – Отозвался Кучи.

Доехав до места и заплатив водителю авансом за ожидание его до утра, Кучи дождался, пока таксист припаркуется, после чего перешел через дорогу и вошел в просторный двор старого трехэтажного дома. Часы на его руке – подарок отца на совершеннолетие – показывали час ночи. Значит, нужно подождать еще полчаса. Товар должен быть уже на месте, но… Кучи хорошо знал, чего может стоить слишком ранний визит, даже, когда тебя ждут. Прождав нужное время под кленом, скрывшим своей листвой свет полумесяца, он вошел в нужный подъезд и тихо поднялся на последний – третий этаж. Квартира слева – ровно в час тридцать, Кучи нажал на звонок и оказался внутри прежде, чем кто-либо из соседей имел шанс выглянуть на лестницу.

***

Стефан никогда не делал ремонт. Тем не менее, поклеить обои самостоятельно показалось ему достаточно простой задачей. Этим днем, они с Юлией специально вышли пораньше в строительный магазин, чтобы она смогла выбрать именно те обои, которые ей нравятся, а он – набрать инструментов, которых, к своему стыду, в свои двадцать четыре года он еще не имел. Ощущая некоторую непонятную гордость за свои приобретения, Стефан купил скребок, несколько валиков, грунт, стенной клей и еще несколько необходимых для такой ответственной задачи вещей, которые ему по телефону надиктовал отец. Вернувшись назад в квартиру, он незамедлительно приступил к работе – передвинул всю мебель в середину комнаты, освободив доступ к стене и начал методично соскребать старые обои, помогая себе валиком с водой. Работа пошла быстро и уже спустя четыре часа на него с Юлией смотрела совершенно голая бетонная стена, ожидающая своей участи.

К вечеру квартира преобразилась. Вместо уродливого нагромождения коричневых отпечатков маленьких рук – нежно-голубая, идеально ровная стена без единого изъяна. Юлия была в восторге.

***

На ладонь Кучи приземлилось три блестящих камня. Их вес удивил его – никогда прежде он не держал в руках настоящие бриллианты такого размера.
- И как, по-твоему, я должен понять что они настоящие? – Тем не менее спросил он, придав своему мелодичному голосу угрожающие, скрипучие нотки.
- А это не твоего ума. Пусть шефы решают, а мне велено передать.
Его собеседник – полный бородатый мужчина в кожаных штанах с подтяжками, поверх простой белой майки – казалось, ненавидел как Кучи, так и камни, которые вручил ему, вытряхнув их из бархатного мешочка из-под женских украшений. – Все, получил, теперь проваливай.
- Ты не понимаешь, Ста…
- Никаких имен! – Яростным шепотом прервал его он. – Я просто передал тебе камни, что с ними делать дальше – решай без меня. Можешь выкинуть в ближайшую урну, но имей в виду, что у меня их уже нет, они на твоей совести.
- Что ж. – Пожал плечами Кучи. – Если окажется, что они фальшивка, следующая наша встреча будет куда менее приятной.

Слыша, как за спиной тихо закрывается дверь, Кучи глубоко вздохнул, на всякий случай проверяя, не получил ли он каким-то невероятным образом еще какой-нибудь шрам. Тело молчало – только адреналин, запертый под маской напускной крутости. Сунув мешочек с камнями в карман, мужчина так же тихо, чтобы не потревожить соседей начал спускаться по лестнице, как вдруг, произошло сразу несколько событий, заставивших его забыть не только о неприветливом хозяине, которому он только что угрожал, но и о камнях, стоимостью больше чем его годовая зарплата.

Дверь квартиры второго этажа с грохотом распахнулась и вниз по лестнице кубарем слетела растрепанная полная женщина, замотанная во что-то напоминающее белую простынь. Пригнувшись, Кучи быстро поднялся на несколько ступеней вверх, чтобы скрыться из вида, как раз вовремя – уже через секунду, вслед за женщиной на лестничную площадку выскочил мужчина, от одного вида которого у Кучи перехватило дыхание: высокий, под два метра. Длинные пряди черных сальных волос скрывали одутловатое, непропорциональное лицо на короткой складчатой шее. Огромное пузо, угрожающе свисающее над резинкой спортивных штанов грязных на столько, что изначальный черный цвет едва помогал скрыть это даже в свете тусклых подъездных лампочек.

С ужасающим грохотом мужчина побежал вниз, сопровождая это потоком страшных ругательств, произнесенных странным шепелявым произношением, которое, если бы не его внешний вид и обстоятельства, могло бы показаться кому-то забавным.

Когда внизу второй раз грохнула подъездная дверь и поток ругательств перестал быть слышным, Кучи, наконец, смог перевести дыхание и, как есть, сесть на лестницу, чтобы обдумать сложившуюся ситуацию.

Многоквартирные дома – места скопления людей, где все живут вместе и каждый - в одиночестве. Кучи не сомневался, что все соседские двери уже обросли лишними глазами и ушами – люди будут с интересом наблюдать через глазки за тем, что происходит снаружи, но ни один не откроет и не предложит свою помощь, если таковая потребуется. Сейчас, сидя на лестнице, Кучи был невидим для них, но стоит начать спускаться – его точно кто-нибудь увидит, а это риск, пойти на который он мог лишь в самом крайнем случае. Оставалось только ждать. Получаса, скорее всего хватит, если, конечно, толстяк не вернется, чтобы снова встревожить осиное гнездо, которое люди, по недоразумению, называют домом…

Минуты текли бесконечно. Кучи не любил ждать, но, безусловно, умел это делать. Годы, проведенные в постовой службе, сменились годами в отделах по наркотикам и контрабанде. Случалось сидеть в засадах, случалось караулить драгдилеров, часами проводя в неудобном кресле в закрытой машине без включенного кондиционера. Выждав положенные полчаса и убедившись, что больше на лестнице никого нет, он вышел из своего укрытия и быстро пошел вниз.
Проходя мимо все-еще распахнутой двери, из которой выбежала шумная парочка, Кучи неосознанно замедлил шаг. Что-то в темноте коридора привлекло его внимание, но он никак не мог понять – что именно.
Скорее всего, это был запах – смесь пота, пыли и чего-то еще, чего-то неуловимого, как запах засохших цветов – не столько ощущение, сколько воспоминание, а, может быть, это были странные стены, вымазанные какой-то краской, казавшейся черной в свете тусклых подъездных ламп. Из самой глубины квартиры послышался едва различимый плач и это заставило Кучи остановиться. Ребенок? Сделав отметку в памяти о необходимости известить соответствующие органы о ненадлежащем уходе за ребенком, Кучи уже опустил ногу на следующую ступеньку, как еще один звук из глубины квартиры заставил его развернуться, сжав ладонь на рукояти компактного револьвера, который он носил за поясом: отчетливый звук металла, скрежещущего о металл. Вместе с этим, плачущий ребенок заплакал еще сильнее и это стало финальным аргументов – Кучи вошел в темный провал неизвестной и явно очень нехорошей квартиры.

Запах внутри квартиры валил с ног. Медленно привыкая к темноте, Кучи аккуратно продвигался вперед – вдоль по коридору, осматривая каждый угол. Револьвер в его руках был заряжен, но он сомневался, что тут был кто-то, кто представлял бы для него реальную угрозу. По крайней мере до возвращения хозяина квартиры.

Грязь на стенах едва ли была краской – скорее фекалиями или, возможно, кровью. Металлический привкус сопутствовал каждому вздоху, смешиваясь с отвратительным смрадом, исходящим, кажется, ото всюду. Коридор разветвлялся на три двери – кухня была пустой и запущенной. По углам высились горы разбитой и грязной посуды. Запах гниения здесь был сильнее чем где-либо и, скорее всего, исходил из холодильника. Невероятным образом, он стал для Кучи облегчением.

Плач доносился из соседней комнаты. Его заглушала тяжелая дверь, обитая дерматином, словно когда-то ее использовали как входную. Аккуратно нажав на ручку, Кучи медленно заглянул внутрь помещения, готовый немедленно открыть огонь при любом признаке угрозы, но вместо этого едва не закричал сам. Впервые в жизни он увидел то, что полностью соответствовало его определению ада. Комната была маленькой. Единственное окно было забито досками – сквозь щели едва пробивался лунный свет, освещая скудную обстановку – одну единственную кровать с высокими решетчатыми бортами, сделанными из арматуры, за которыми, словно в клетке, сидел ребенок лет 3-4, прикованный к ней наручниками – вместо рук, его приковали за шею, от чего он едва мог дышать. Заплаканное лицо опухло. Но хуже всего было не это, а несколько тазов, расставленных по комнате. Их содержимое… Теперь Кучи не сомневался, что грязь на стенах была кровью. Кровью других детей – не меньше шести, может быть больше. Их останки плавали в какой-то жиже, пахнущей уксусом. Еще несколько бочек стояли в углу, а на дальней стене, по всей ее длине, на прибитых к ней деревянным жердям, подвешенные за крючья, сушились человеческие останки – в основном руки…

Кучи не был специалистом в таких делах, но вывод напрашивался сам собой – он только что наткнулся на гнездо каннибалов.

Снизу хлопнула подъездная дверь и Кучи не столько услышал, сколько почувствовал вес приближающихся шагов неизвестного мужчины – они словно отдавались вибрацией, ощутимой даже через два лестничных пролета и несколько стен. Быстро выбравшись обратно в коридор и заняв позицию для стрельбы, Кучи замер, в ожидании возвращения хозяина дома. Вслед за шагами, до него донеслось его тяжелое дыхание – шшш и, с небольшим перерывом - шшш. Услышь Кучи такой шум из своих легких – он незамедлительно пошел бы к врачу.

Свет тусклых подъездных ламп осветил огромную черную тушу, замершую в дверном проеме. Он только что был на свету и едва ли мог разглядеть замершего в темноте Кучи, но Кучи его видел прекрасно: огромное, уродливое лицо лоснилось от пота. Пухлые губы дрожали, словно он, вот-вот был готов разразиться плачем. Длинные спутанные волосы, скрывали верх лица, но не скрывали глаз, блестящих безумием. Не дожидаясь, когда он его обнаружит, Кучи быстро нажал на спусковой крючок и продолжал стрелять до тех пор, пока гигант не упал на землю.

***

На утро, после поклейки новых обоев, Стефан проснулся в отличном расположении духа. Однако, настроение мгновенно испортилось, когда он услышал крик Юлии. Широко раскрыв глаза, она с ужасом смотрела не стену, которую они только вчера отремонтировали. По всей поверхности новых голубых обоев проступили новые отпечатки маленьких детских ладоней.

***

Операция была сорвана. Прикрытие раскрыто, заказчик контрабандных камней – скрылся. Тем не менее, Кучи это не беспокоило. Сидя в кабинете шефа полиции, он, вместе с еще несколькими детективами, слушал доклад криминалистов, исследовавших нехорошую квартиру. Были обнаружены останки двенадцати детей, от года и до шести лет. Их всех держали в одной комнате, откармливали и убивали на мясо. В соседней комнате были обнаружены порванные веревки, которые, судя по отметинам на теле обитого Кучи человека, служили для того, чтобы держать его в подчинении и, вероятно, рожать от него. Когда гигант вырвался – хозяйка квартиры сбежала – догнать он ее не смог и, не зная куда идти – вернулся обратно в квартиру. Судя по состоянию мозга, покойный страдал сильнейшей мозговой дисфункцией и едва ли был умнее младенцев, которыми его кормили. Хозяйку квартиры объявили в розыск, но на данный момент, это не дало никаких результатов.

Алексей Румянцев
2024