Машенька
Поднимаясь к себе в квартиру по лестнице, я всякий раз стараюсь сдержать шаги, чтобы не сорваться и не побежать. Нет, я не всегда их боялся - лестниц и лестничных площадок, я даже не помню когда точно это началось, но помню из-за чего.
Когда я был еще младшего школьного возраста, мы с мамой жили в небольшом старом трехэтажном доме, какие до сих пор можно встретить в мелких поселках.
Я помню ощущения от этого дома – запах прогнившей канализации, прелых яблок и бесконечно сушащегося грязного белья, серыми гобеленами укравшего обваливающиеся балконы.
Каждый раз, возвращаясь из школы с мамой, я пролетал все три этажа до нашей квартиры, не замечая ничего вокруг, но через какое-то время, мама стала работать допоздна, и я начал возвращался из школы один. Тогда же я перестал хотеть уходить из школы. Все чаще я засиживался на продленке, делая уроки или читая – лишь бы оттянуть неприятный момент. Однажды, меня даже спросили – не бьют ли меня родители. Разумеется, я ответил нет - тогда мне было сложно объяснить в чем именно была проблема, но теперь я понимаю, что меня пугало уже тогда - сам подъезд: он не любил меня. Скоро, это нашло свое подтверждение.
С первого же дня я заметил, что многие двери на лестничных площадках всегда были приоткрыты. Однажды, сбегая с лестницы на прогулку, я не рассчитал приземление при прыжке с пятой ступеньки и был вынужден опереться рукой о ближайшую дверь, чтобы не упасть, но вместо опоры, ощутил лишь то, как она распахивается вовнутрь. Обдав пролет зловонным ветром, меня с головой поглотила чужая запущенная квартира.
- Кто здесь! Машенька, поди посмотри! – Каркнул старушечий голос, от которого по спине пробежал неприятный холод.
Кубарем выкатившись обратно на лестницу, я тяжело дыша выскочил из дома, но и на этом мои злоключения не закончились.
Друзей в самом доме у меня не было. Долгое время я был уверен, что кроме меня, из молодого поколения в нем никто не живет. Однажды, возвращаясь с прогулки, я решил взглянуть на потолок третьего этажа с первого - выглянув за перила вдоль всех лестничных пролетов и увидел как сверху на меня уставилось два огромных черных немигающих глаза. Полную минуту мы смотрели друг на друга. Я помню как боялся отвести взгляд, лишь мельком осматривая неестественно бледное лицо незнакомой девочки, как вдруг она исчезла и сквозь тишину сонного подъезда, на мои уши обрушился ее жуткий монотонный смех, доносящегося будто через старый сломанный мегафон. Вскоре смех стих, но я еще долго не решался подняться к себе на третий этаж и топтался вокруг дома, пока мама не вернулась с работы.
А еще немного позже, я начал замечать такие же лица, смотрящие на меня через щели приоткрытых дверей. Одно и то же лицо провожало меня с утра и встречало по вечерам - на каждом этаже, из-за каждой двери. Она ничего не говорила, лишь иногда я слышал тихий, неприветливый смех.
Я старался не бегать от них. Это казалось мне недостойным поступком. Но с каждым разом, это становилось все сложнее. Иногда приоткрытые двери скрипели и казалось, что нечто, прячущееся за детским лицом, вот-вот выпрыгнет на меня, но этого никогда не происходило.
В тот год мои оценки упали до троек и мама решила, что настала пора перевести меня в школу построже. С начала следующего учебного года я переехал к дедушке, а еще чуть позже, мама купила новую квартиру в новом доме и я постарался выбросить странные одинаковые детские лица из головы. Не сомневаюсь, нашего старого дома уже не существуют - его снесли, как и многие другие рассыпающиеся памятники эпохи позднего СССР. Но я до сих пор боюсь, что однажды соседская дверь приоткроется, и на меня вновь посмотрит бледное детское лицо, а до ушей доносится каркающий старушечий вопль: "- Кто здесь! Машенька, поди посмотри!"
Алексей Румянцев
2016
Когда я был еще младшего школьного возраста, мы с мамой жили в небольшом старом трехэтажном доме, какие до сих пор можно встретить в мелких поселках.
Я помню ощущения от этого дома – запах прогнившей канализации, прелых яблок и бесконечно сушащегося грязного белья, серыми гобеленами укравшего обваливающиеся балконы.
Каждый раз, возвращаясь из школы с мамой, я пролетал все три этажа до нашей квартиры, не замечая ничего вокруг, но через какое-то время, мама стала работать допоздна, и я начал возвращался из школы один. Тогда же я перестал хотеть уходить из школы. Все чаще я засиживался на продленке, делая уроки или читая – лишь бы оттянуть неприятный момент. Однажды, меня даже спросили – не бьют ли меня родители. Разумеется, я ответил нет - тогда мне было сложно объяснить в чем именно была проблема, но теперь я понимаю, что меня пугало уже тогда - сам подъезд: он не любил меня. Скоро, это нашло свое подтверждение.
С первого же дня я заметил, что многие двери на лестничных площадках всегда были приоткрыты. Однажды, сбегая с лестницы на прогулку, я не рассчитал приземление при прыжке с пятой ступеньки и был вынужден опереться рукой о ближайшую дверь, чтобы не упасть, но вместо опоры, ощутил лишь то, как она распахивается вовнутрь. Обдав пролет зловонным ветром, меня с головой поглотила чужая запущенная квартира.
- Кто здесь! Машенька, поди посмотри! – Каркнул старушечий голос, от которого по спине пробежал неприятный холод.
Кубарем выкатившись обратно на лестницу, я тяжело дыша выскочил из дома, но и на этом мои злоключения не закончились.
Друзей в самом доме у меня не было. Долгое время я был уверен, что кроме меня, из молодого поколения в нем никто не живет. Однажды, возвращаясь с прогулки, я решил взглянуть на потолок третьего этажа с первого - выглянув за перила вдоль всех лестничных пролетов и увидел как сверху на меня уставилось два огромных черных немигающих глаза. Полную минуту мы смотрели друг на друга. Я помню как боялся отвести взгляд, лишь мельком осматривая неестественно бледное лицо незнакомой девочки, как вдруг она исчезла и сквозь тишину сонного подъезда, на мои уши обрушился ее жуткий монотонный смех, доносящегося будто через старый сломанный мегафон. Вскоре смех стих, но я еще долго не решался подняться к себе на третий этаж и топтался вокруг дома, пока мама не вернулась с работы.
А еще немного позже, я начал замечать такие же лица, смотрящие на меня через щели приоткрытых дверей. Одно и то же лицо провожало меня с утра и встречало по вечерам - на каждом этаже, из-за каждой двери. Она ничего не говорила, лишь иногда я слышал тихий, неприветливый смех.
Я старался не бегать от них. Это казалось мне недостойным поступком. Но с каждым разом, это становилось все сложнее. Иногда приоткрытые двери скрипели и казалось, что нечто, прячущееся за детским лицом, вот-вот выпрыгнет на меня, но этого никогда не происходило.
В тот год мои оценки упали до троек и мама решила, что настала пора перевести меня в школу построже. С начала следующего учебного года я переехал к дедушке, а еще чуть позже, мама купила новую квартиру в новом доме и я постарался выбросить странные одинаковые детские лица из головы. Не сомневаюсь, нашего старого дома уже не существуют - его снесли, как и многие другие рассыпающиеся памятники эпохи позднего СССР. Но я до сих пор боюсь, что однажды соседская дверь приоткроется, и на меня вновь посмотрит бледное детское лицо, а до ушей доносится каркающий старушечий вопль: "- Кто здесь! Машенька, поди посмотри!"
Алексей Румянцев
2016
