Продавец жизни
Зимняя дорога домой - несколько километров пути, грязного снега, холода и злых людей, старающихся разойтись на узкой протоптанной до грязи тропинки. Этой дорогой ходят многие - богатые и бедные - она объединяет их на пути от работы до дома. Все начинается в декабре. Снегопады - один за другим, закидывают деревню снегом до тех пор, пока силы местных дружинников-дворников не иссякнут. В такое время, выходить из дома особенно тяжко, даже если этим домом служат пара десятков неаккуратно сложенных бревен.

Сельская школа - еще одно проклятие. Расположенная на вершине холма, примерно в сорока метрах от съезда на федеральную автодорогу - она - самое крайнее здание в селении, а ее восточное крыло - самое далекое от деревни место, где только мог побывать типичный местный житель в возрасте до 13 лет. В то время, это была деревня для людей, уставших от суеты города и тех, кто не мог себе эту суету позволить. Здесь было все что нужно для жизни, и, в то же время, не было ничего, что делало бы эту жизнь приятной. Двести человек жителей, двести километров до ближайшего крупного города. Ни телефона, ни телевизора, только местная библиотека и спутниковая связь в хорошую погоду, которая наступала на удивление редко.

Старая массивная дверь, ведущее в здание местной администрации, вздрогнула и заскрипела. Кто-то изо всех сил толкал ее изнутри, но подпертая изрядным сугробом, поддаваться дверь не спешила. Еще несколько усилий сдвинули дверь сантиметров на десять, пока невидимый для людей с улицы человек не набросился на нее всем своим весом - только тогда дверь распахнулась и на пороге появилась невысокая худая женщина в тяжелом теплом пальто и варежках. Еле удержавшись на ногах, она торопливо закрыла дверь, махнув на прощание рукой одинокой уборщице, которая, что бы не идти по морозу в ночь привыкла оставаться на ночь на своем рабочем месте.

Острый, словно набитый иголками ветер обжег щеки. Даже после целого рабочего дня, домой идти не хотелось. Зная, что там ее никто не ждет, кроме, конечно же, матери, чьего внимания Анна (а именно так звали девушку) всеми силами старалась избегать. Такой ее жизнь была эти три года. Память былых времен уже успела поблекнуть, превратившись из яркого фильма в старую фотографию, но она все-равно продолжала вспоминать то, с чего все началось.

***
- Ты уверен, что тебе стоит и дальше вести машину в таком состоянии? - Спросила Анна своего мужа, только что сменившего ее за рулем.
- В каком “таком”?
Это был конец их медового месяца, который они провели в Краснодаре и теперь возвращались обратно в Москву. Такого резкого ответа Анна не ждала, но все же мужественно продолжила, стараясь сгладить все возможные углы.
- Ты не спал три дня. Я слышала как тебя тошнило этим утром, мы же потому и уехали...
- Я в порядке. - Кажется, голос мужчины смягчился и он виновато посмотрел на жену. - Правда, Ань, я в норме.
- Кроме того, я разложила карты вчера. И мне не нравится то, что я в них увидела…
Как-то странно вздохнув, мужчина сжал слегка подрагивающие руки на руле и Анна заметила, как на одной из них вздулись вены.
- Нам все-равно нужно было возвращаться. Сейчас, когда твой отец умер, ей, наверное, тяжело...
Анна пожала плечами. Отец был редким гостем в ее детстве, равно как и в жизни ее матери. Работая предсказателем-экстрасенсом, он гастролировал по всему союзу, и поселил свою семью в самой глубокой дыре, какую только смог отыскать. Девушку пробрала дрожь от одной только мысли о том, чтобы ехать туда на поминки.
- Почему бы нам просто не переселить ее к себе поближе…. - хотела спросить она, но глубокий судорожный вздох мужа прервал ее на полуслове.
- Что-что? Что случилось, ты как?! - Резко отвлекшись от окна, Анна паническим взглядом отыскала побледневшее лицо мужа - Руль в его руках мотнуло в сторону, и девушке пришлось перехватить его, чтобы удержать машину на трассе.
- Тормози, хотя бы отпусти газ!
- Я... я падаю...
- Что-что? - Анна с ужасом смотрела на своего мужа. Заметив это, он попытался ободряюще улыбнуться, но вместо этого, половина его лица скривилась, в то время как вторая половина осталась неподвижной. Правая рука окончательно упала с руля. Он начал оседать, съезжая с кресла, застегнутый на животе ремень уперся в судорожно-поднимающуюся и опускающуюся грудь.
- О господи... - Успела прошептать Анна. - Отпусти...
Широко распахнув глаза, мужчина дернулся всем телом, ноги ударили под приборную панель, придавив педаль газа и тормоза одновременно к самому полу. Руль вырвался из рук Анны. Машина вошла в занос, и, пробив хлипкое внутреннее ограждение трассы, вылетела на встречную полосу. Первые две проезжающие мимо машины смогли миновать опасность, но третьей не повезло. Небольшой, но тяжелый фиат с силой ударил в багажник, едва не оторвав его. Машину крутануло еще сильнее. Из под колес повалил дым. Следующая машина, также не успевшая затормозить, ударила в водительскую дверь, сминая и водителя, и пассажирку.

Анна пришла в себя уже в госпитале. Удивительно, но она почти не пострадала, что касается ее мужа, то, по словам врачей, он умер еще до столкновения от обширного инсульта. Быстро собрав свои вещи и сдав квартиру в долгосрочную аренду, Анна, забыв о своем прежнем страхе перед долгой поездкой, спешно переехала к матери в деревню, чтобы привести мысли в порядок. Ее быстро приняли на работу секретаршей в администрацию. Погрязнув в рутинной, низкооплачиваемой работе, Анна потеряла ход времени. Вопреки ожиданиям, бремя горя не становилось легче. Размазанное по ломтю жизни тоненьким слоем, оно продолжало отравлять ее жизнь ежечасно, но вскоре, Анна смогла привыкнуть к этому привкусу. Впереди лежала только заснеженная дорога и старый, слегка покосившийся деревянный двухэтажный дом, в котором они с матерью жили в отрыве от всего.

Этот дом был очень старым - одним из старейших во всей деревне. Прежде в нем десятилетиями никто не жил, и даже последние несколько лет усилий матери Анны никак не исправляли его образ старой развалины: серые, растрескавшиеся деревянные стены, окна, затянутые толстым, пузырчатым стеклом - казалось, он застыл вне времени и был всегда на этом самом месте - древний, незыблемый но в то же время до смешного хрупкий. Потрескивая и похрустывая от каждого дуновения холодного ветра, он приветствовал всех, кто осмеливался проходить мимо.
Первый этаж, наполовину погруженный в землю, долгое время служил погребом, но с появлением в деревне электричества и магазина, надобность в нем отпала и с тех пор туда никто не заходил. Второй же этаж был поделен пополам, на неотапливаемые сени и сравнительно-небольшую жилую часть с большой русской печкой в центре обеденной залы с отходящими от нее комнатами разных размеров.

Открыв калитку, Анна заранее приготовилась к лаю. А вот и оно - из-под крыльца. Семен - огромный волкодав, охранявший хлев с животными, признав хозяйку, подал голос, но вылезать из своего укрытия не пожелал.
- Ленивая скотина. - Усмехнулась Анна.
Окно маминой комнаты уже погасло. Люди, привыкшие к городской жизни так рано не ложатся, но Анна уже адаптировалась к новому ритму. Часы на ее руке показывали четверть девятого вечера. Заперев за собой дверь, поднявшись на второй этаж и пройдя пустые неотапливаемые сени, Анна сразу же направилась в жилую часть дома, к себе - в небольшую угловую комнату с двумя окнами, куда десять лет назад ее впервые привел отец. У кровати уже стояли тазик для умывания, мыло на блюдечке, а на покрывале на кровати лежал завернутый в пакет бутерброд с колбасой и чай в термосе. Вода в тазике успела остыть, но чай был горячим. Улегшись на кровати, девушка уснула сразу стараясь не думать о том, что завтра суббота и спрятаться на работе ей не удастся.

***
Из-за облаков показалась луна. Артем - 12-летний ученик местной школы распахнул глаза прежде, чем заведенный на полночь будильник успел зазвенеть. Полностью одетый, он уже изрядно вспотел, лежа под одеялом, но энергия бурлила в венах, и он этого просто не замечал.

- Артем, а ты уверен? - Спрашивал его этим утром Саша - школьный приятель. - Это ведь чужой дом.
Взглянув на друга сверху вниз и глубоко вздохнув, словно собираясь с мыслями перед объяснением чего-то ужасно простого откровенному дураку, Артем ткнул Сашу пальцем под ребра.
- Если не идешь, то я иду сам, а ты... ты трус!
На самом деле, Артем блефовал, хотя и не до конца понимал это. Старый дом приводил его, как и любого другого подростка в ужас, но рассказ старшего брата о том, что когда-то там, в невероятных глубинах подвала располагался сумасшедший дом, в котором запирали самых опасных маньяков СССР придал ему достаточно любопытства, чтобы решить, что забраться в этот подвал ему совершенно необходимо. Однако, эта решимость строилась в том числе на том, что он не пойдет туда один.
- Но ведь там живут! И собака есть... - Привычно заныл Саша. Тем не менее, уже с первых слов, Артем понял, что это даже не отговорки, просто его младшему другу нужна дополнительная уверенность и, конечно, он планировал сделать все, что бы она у него появилась.

- Собака меня знает, я уже давно ее подкармливаю. А хозяйка всегда ложится рано. Я следил за ними последние две недели
- А ты в этом уверен? - Практически прошептал Саша. - Ты уверен что ОНА спит?
- Конечно спит. - Нетерпеливо ответил Артем. - Ну или сидит в темноте, ничего не делая. Сам подумай!
На том и порешили.

***

Как ни странно, не смотря на отсутствие талантов и более чем средних способностях, Артем числился среди наиболее усердных учеников в классе. Самоотверженно исполняя каждую задачу, поставленную учителем, он допускал сотни ошибок, по нескольку раз переписывая один и тот же пример из-за чего каждая страница его тетради превращалась в настоящую мешанину из зачеркнутых и переписанных цифр или предложений - в зависимости от урока. Артем не был человеком таланта, он был тем, кто добивается всего самоуверенностью и ослиным упрямством. Раз за разом ударяясь о стены, но в конце-концов пробивая их, потому что просто не видел других вариантов развития событий.
К проникновению в подвал он подготовился с таким же, если не с большим усердием. Заранее показав матери выполненное домашнее задание, он потихоньку собрал необходимую одежду у себя в комнате, умыкнул мощный отцовский фонарь из сарая и даже украл немного еды для подкупа собаки и себе в дорогу, на случай, если поход затянется. Также, к нему в рюкзак легли спички и небольшая фляжка со спиртом, которую его отец всегда носил с собой в походы - мало ли, придется разводить костер на ветру?

Аккуратно отворив окно, мальчик выбрался наружу в полной темноте, а затем также аккуратно закрыл его и бесшумно спрыгнул в заранее проверенный на наличие опасных веток сугроб. Обратно он вернется через дверь, спрятав снаряжение во дворе - если увидят, скажет что выходил в туалет. Быстро перебирая ногами по заваленному снегом двору, Артемшмыгнул за калитку и уже через пять минут, они вместе с Сашей, направились к старому дому. Он стоял отдельно от остальных домов и выглядел почти мирно, укрытый толстым слоем белого январского снега.


Калитка отворилась бесшумно, однако из-под крыльца тут же раздалось недоброе ворчание.
- Тихо ты, это я - прошептал Артем, и ворчание прекратилось. Два зеленых, полных недоброго огня глаза смотрели из темноты, пока мальчик доставал из рюкзака куриную ножку. Закинув мясо под крыльцо и убедившись, что подношение принято, Артем, подтолкнул уже начавшего дрожать от страха Сашу вперед - во двор. Как и во многих старых домах, вход в погреб располагался отдельно от основного входа, по-видимому для того, чтобы лишний раз не выпускать тепло. Старая, покосившаяся на петлях дверь располагалась в самом конце двора, возле сарая и была так сильно завалена снегом, что мальчики не сразу отыскали ее. Тем не менее, вскоре, свет отцовского фонаря высветил латунную ручку.

- Я же тебе говорил, что знаю что тут где. - Похвалился Артем.
- Ага - подтвердил Саша. - Давай быстрее, пока хозяева не проснулись.
Замка на двери не было. Поднатужившись, ребята приподняли ее. Петли скрипнули но этот тихий звук не мог перекрыть звуков дома: с каждым порывом ветра, он скрипел все громче, словно старый, недовольный больной, не находящий покоя на своем больничном ложе.
Легкое облачко пара вырвалось из-за двери. Придерживая дверь, ребята протиснулись в открывшуюся темную щель и принялись аккуратно спускаться по ведущей вниз лестнице, заканчивающейся длинным, ведущим в темноту коридором.
Луч фонаря освещал его и каменные стены подвала, вдоль которых одна за другой располагались старые деревянные двери.

- Ого... - Восхитился Саша. - Все из камня!
- Тихо ты. - Артем напряженно думал. - Как думаешь, похоже на больницу?
- Еще как! - Вынув из кармана телефон - подарок отца, почти полностью бесполезный в в деревне, но все-равно вызывающий лютую зависть у одноклассников, Саша сделал несколько снимков. - Давай зайдем куда-нибудь?
Первая дверь оказалась закрытой. Следующая за ней тоже. Артем, недовольно закусив губу, толкнул третью и она, наконец открылась, оглушив ребят недовольным скрипом. В небольшой комнате расположился склад садового инвентаря. Успевшие прогнить от сырости инструменты висели на стенах и просто лежали на полу. Помимо грабель и тяпок, тут так же лежало несколько швабр и упаковка новых черенков на замену.
- Ничего... - Разочарованно протянул Саша, но на всякий случай сделал еще пару фотографий. - Может пойдем уже? Тут ничего нет.
Артем не ответил, выйдя обратно в коридор, он толкнул еще несколько запертых дверей, пока не остановился у последней - ей завершался коридор, от чего она казалась главной, хотя выглядела так же как остальные. Саше почему-то вдруг стало не по себе.
"Хоть бы тоже закрыта" - Успел подумать он, но Артем толкнул ее и дверь неожиданно легко открылась, будто петли кто-то совсем недавно смазал.
Каменные стены, покрытые толстым слоем штукатурки, казалось отражали свет фонаря, от чего открывшееся им помещение показалось ярко-освещенным. На противоположной двери стене висел единственный предмет во всей комнате - высокое ростовое зеркало в тяжелой деревянной раме. Снизу, как в музее, к ней крепился небольшой прямоугольник пожелтевшей от времени таблички - "терапевтическая зона, вход строго по одному". На начищенной зеркальной поверхности, отражались лица ребят - бледные от пыли, с огромными, черными, из-за долгого пребывания в темноте глазами.

- Мне страшно. - Прошептал Саша, уже не стараясь скрыть это. - Пойдем отсюда.
- Иди. - Ответил он другу и, не дожидаясь возражений, зашел в комнату и закрыл за собой дверь.
В комнате воцарилась тишина, Артем ожидал, что страх, покинувший его на фоне трусливого друга вот вот вернется, но вместо этого, он ощутил новый прилив сил. Посветив в зеркало, он подошел к нему вплотную. В отличие от всего остального подвала, оно было чистым, словно его совсем недавно протирали от пыли. Пожав плечами, Артем внимательно осмотрел раму и понял, что так испугало Сашу. Рама зеркала была покрыта искусным барельефом, изображающим свитые обнаженные тела людей. Вытянутые лица кривились от боли, руки и ноги, закрученные в немыслимые фигуры так, словно резчик презирал настоящую анатомию и потому следовал какой-то другой, ведомой только ему.
“Это же ад”. Проведя ладонью по барельефу, Артем ощутил отвращение. Его отражение, как и положено, повторяло каждое его движение, но как будто все с большим опозданием, и это, наконец, привлекло внимание мальчика. Внимательно посмотрев на самого себя в свете фонарика, он решил, что ему показалось, но с отражением явно было что-то не так. "Неужели я всегда так противно улыбаюсь?" - подумал он прежде чем понял, что улыбается только отражение, а не он сам.
Сомнений не оставалось,, его отражение улыбалось. Нет, не так - оно нагло лыбилось, смотря на него. Артем неуверенно ощупал лицо - он точно не улыбался. Тем временем, отражение становилось все более безумным. Губы разъехались, обнажая белоснежные, сжатые в страшный оскал зубы. Уголки рта поднялись так высоко, что щеки вот вот могли закрыть глаза. Тени вокруг задрожали - задрожали руки, державшие фонарь. Артем крутанулся на месте, в поисках двери, но двери позади него не было: на каждой стене вокруг него висело по зеркало, в каждом из которых отражался Артем, с исковерканным улыбкой лицом. Бешено оглядываясь во все стороны, мальчик уже был готов закричать, когда дверь, наконец, нашлась. Ее раскрыла хозяйка дома и Артем изо всех сил побежал к ней. Зеркала и отражения исчезли, а комната словно погасла, когда мальчик снова оказался в коридоре, а дверь за его спиной захлопнулась. Пожилая женщина, завернутая в серый, не по погоде легкий халат без сомнений была хозяйкой дома, куда он вломился без спросу, но мальчик был рад ей как не был рад никому и никогда прежде.

- Ты что здесь делаешь? - Поинтересовалась женщина.
- Простите, тетенька. - Артем все еще не пришел в себя, но женщина не кричала и он рискнул задать вопрос.
- А что это за зеркало?
- Ты это о том, что за дверью? - Уточнила она. - Оно не для таких как ты, оно для тех, у кого кто-то умер.
Артем не понимал. Решившись поднять глаза и посмотреть на хозяйку, он подмечал все новые и новые ужасающие подробности в ее обыденном, слегка растрепанном виде. Ее нос ввалился вглубь лица, глаза сверкали зеленоватым светом, как у дикого животного, отражая свет фонарика. В самой ее позе была какая-то неестественная неуклюжесть, словно она не стояла, но держалась на ногах, как подвешенная на невидимых нитках марионетка.
- Моя дочь смотрит в это зеркало. - Пояснила женщина и улыбнулась кривой, невеселой улыбкой.
Артем сглотнул, не желая слышать ответ на свой следующий вопрос.
- А кто у нее умер?
- У нее все умерли.. - Вздохнула женщина.

***

Анна проснулась, резким движением откинула одеяло и, словно автоматически нащупала ногами тапки на полу. Произошло что-то плохое, она ощутило это по тому, как пошатнулся дом.
Быстро накинув шубу прямо поверх ночной рубашки, девушка бросилась к подвалу. У входа в который стояла ее мать.
- Что произошло? - Резко спросила девушка. - Кто там?
- Никого. Я отпустила его.
То, как выглядело тело ее мамы напоминало Анне о том, какими иллюзорными были ее попытки вернуть ее к жизни с помощью отцовского зеркала, и все же они могли общаться и это уже было немалым достижением.
- Кто это был?
- Не важно. Но он посмотрел. - Грустно ответила покойница. Ее руки безвольно висели вдоль тела. Живыми остались только глаза в которых недобрым светом плескалось изумрудное пламя..
- И что теперь?! - Гнев Анны, казалось, стал осязаемым. Она ненавидела, когда трогали ее вещи. - Появился кто-то еще?!
- Нет. Ему некого воскрешать, и его дух остался неповрежденным, так как у зеркала не было никого взамен. Но, оно прикоснулось к нему, взвесило его, попробовало на вкус. И он увидел, откуда оно достает нас.
- Вас?!
- Мертвецов. Ребенку такое не вынести.
Ребенку... Гнев Анны испарился, и она почувствовала то же, что чувствовала последние три года - отчаяние. - Ты обязана сказать мне кто это был.
- Не заставляй меня… - Попросил призрак, но воля Анны уже побеждала и все что она смогла поделать - это прикрыть глаза прежде, чем из нее силой вырвали имя, которое она хотела скрыть.
- Прости, но я не могу позволить чтобы мне помешали, даже если это ребенок. - Сказала Анна, вновь возвращая волю порабощенному призраку своей мамы.
- Это ошибка. - Прошептал призрак. - Ты не смогла отпустить меня, доченька. Не захотела. Когда вернулась и увидела что я тоже мертва. Что ты будешь делать теперь? Вернешь его как вернула меня?
- Я скучаю по нему. - Из глаз девушки полились слезы. - Сама знаешь.
- Но зачем тебе этот ребенок?
- Он сам пришел! Две жизни взамен одной, это справедливо!
- Но ведь то, что ты сделала - это не жизнь! - Закричал призрак. - Хватаясь за этот… морок, ты сама не видишь во что себя превратила. В осквернительницу могил! В уби…
- Я не хочу это слышать! - Сжав кулаки, девушка с яростью посмотрела на оживленное, но не воскрешенное тело своей матери. - Я не смогла вернуть его потому, что заплатив за тебя, мне больше было нечем платить зеркалу за него. Но теперь... Похоже, у меня есть плата чтобы вернуть все что у меня отняли.
Открыв дверь, Анна спустилась в подвал. Отражение мальчика сидело в дальней комнате, прямо на полу. На его лице замерла зловещая, болезненная улыбка.
- Ты пришла? - Спросил Артем, всматриваясь в Анну невидящими глазами. - Его душа мне по нраву. Приведи его и сможешь выбрать вновь.
- Приведу.
- И кого же ты хочешь вернуть взамен? В этих комнатах много подходящих тел.
- Ты сам знаешь кого. - Ответила Анна.

Алексей Румянцев
2023
Made on
Tilda