Вечерняя прогулка
В детстве, Демми любила лес. Он был недалеко от поля и иногда, отец брал ее туда - охотиться на белок. Далекие темно-синие кроны, покрытые легкой дымкой: будто маленькие облачка вышли погулять, в то время как большие кучевые родители смотрят на них сверху. Мир казался загадочным огромным существом, полным тайн. Он рисовался в ее воображении чем-то чудесным, но увы, отец часто был занят на ферме, и вылазки в лес оставались редким праздником, который иногда не наступал.
Этот день хорошо отпечатался в ее памяти. Полуденный зной тогда не был предвестником того, что пора вставать после того как пол ночи просидела в баре. Напротив, в полдень, ферма замирала в ожидании, когда жара спадет, и это значило, что половина дня за плечами и можно немного отдохнуть. В тот день мать послала ее полоть ровные грядки картофеля, росшего на самом краю их поля – не для продажи. Эта работа была бесполезной. Новый сорт, который ее отец урвал на прошлой ярмарке прекрасно уживался с дикими соседями, и приказ был дан скорее в качестве наказания. Как же Демми ненавидела картошку…
Тем не менее, они ее выращивали – несколько сотен стройных рядов, поросших луговой травой. Отец, в тот день решивший съездить в город, был против того что бы дочь работала в поле одна, но его не было дома. Поездки отца в город более, чем на день никогда не несли с собой ничего хорошего, и когда мать бросила ей на колени пару перчаток и матерчатую шляпу, Демми ничуть не удивилась.
В полдень, очистив первую грядку от сорняков, девочка сидела под краевым деревом и смотрела на лес. Назвать старую, поросшую мхом, яблоню «краевым деревом» придумал отец. Оно росло на самом краю их собственности – дальше всего от дома, полного болезненной злобы матери и слабости отца. Сидя в его корнях, Демми всегда ощущала себя в большей безопасности, чем обычно. Сорняки тем летом почти не росли. Если повезет, то мать не вспомнит о ней до вечера, а потом можно будет притвориться что смертельно устала и сразу пойти спать. Конечно, это значило, что кроме взятых с собой куска хлеба с сыром и бутылки молока поесть ей сегодня ничего не удастся, но что такое сытый желудок по сравнению с тихим умиротворением одиночества?
Кроме того, если есть маленькими порциями, голода не почувствуешь до вечера! Да, отец знал толк в том, как избегать матери. Крошки от хлеба уже собрали у ее ног приличную стаю воробьев. Один – самый толстый и симпатичный из них нагло сел на большой палец ее ноги, и Демми весело рассмеялась, подкинув ему еще хлебного мякиша, но внезапно налетевший ветер прогнал птиц. Тогда-то, глядя им в след, она и увидела лес по-новому. Птицы свободно пролетели остаток поля и исчезли в отдалении где-то на ветвях, и тогда девочка подумала, что запрет матери не ходить в лес – значит не так уж и много, если ты воробей. В тот день она чувствовала себя воробьем. Но продлилось это недолго.
Ей было всего 12 и ветви быстро поглотили ее. Солнечный свет за спиной долгое время не исчезал, и девочка думала, что поле все-еще рядом, но полдень уже прошел. Солнце снижалось, и, в какой-то неуловимый момент просто исчезло. Кругом простиралась чаща. Деревья, похожие одно на другое сливались в одну глухую зеленую стену. Птичий щебет затих, сменившись одним лишь тихим, едва уловимым шелестом листвы. Не зная как вернуться, девочка остановилась. Назад - скорей назад? Но, развернувшись, она тут же потеряла направление - без солнца, без ветра, без звезд...
Среди листвы блеснул огонек, и Демми радостно пошла к нему на встречу.
- Быть может, это солнце? Огонек мелькал - то тут, то там, иногда оказываясь слева, а иногда и справа любых ориентиров, которые выбирала девочка. Часов у нее не было, но вскоре, усталость дала понять, что она зашла слишком далеко. Стоило ей остановиться, огонек загорался, заставляя двигаться дальше. Но темнота сгущалась, и Демми поняла - это не могло быть солнце.
Поняв, что девочка стоит на месте, огонек потух. Из глубины леса раздалось тихое, угрожающее урчание.
Повезло, что отец приехал раньше и пошел навестить дочку на каторге. Он не сказал матери ни слова, когда вернулся с поля в дом и взял с собой собаку, впрочем, о том куда он собрался, его никто и не спрашивал. Огромная сторожевая дворнягу по кличке Лекси нашла девочку, когда уже стемнело, и ледяной дождь, возникший из подкравшейся грозовой тучи, словно из душа окатывал лес ледяными струями. Радостно виляя похожим на метелку хвостом, собака пролезла сквозь ветки поваленного ураганом дуба, за которым спряталась девочка, и облизала зареванное лицо. Знакомое существо в ярко-красном шипованном ошейнике – Демми расплакалась еще сильнее, на этот раз от облегчения, и зарылась лицом в густой, мокрый, но все равно теплый мех. Лай собаки пересилил шум дождя и на мгновение все снова стало хорошо.
Бешеный визг, слившись с раскатом грома, оглушил девочку, заставив в ужасе зажать уши, но близость собаки и отца быстро ее успокоили.
- Ты как, Куки? – спокойный, но слегка невнятный, голос отца донесся до нее как будто издалека. Он вышел из зарослей, тяжело облокотившись на свою двустволку. - Зачем кричишь, это всего лишь мы...
Его снежно-белое лицо отчетливо выделялось на фоне леса. В косматой бороде виднелась знакомая улыбка.
- Прости меня, папочка...
- Ничего, Куки, пойдем... домой. – с трудом произнес он. Молния озарила окрестности и в неверном свете Демми заметила что улыбка его было не ровной: правый уголок рта кривился вниз.
Больше отец ничего не сказал. С трудом следуя за собакой, он вел Демми за руку. Девочка явственно чувствовала, как тяжело ему дается удерживать равновесие. Шум дождя доносился откуда-то издалека, хотя она по прежнему чувствовала его всем своим дрожащим от холода телом. Уши онемели, куда-то вглубь них попала вода, и Демми никак не могла вытряхнуть ее. У самого дома их встретила мать.
- Нагулялись? – Сухо поинтересовалась она. – Давайте в дом, ужин стынет, и не забудь привязать эту шавку, Джим... Джим?
Отец, тяжело вздохнув, начал оседать на землю.
- Джим, что с тобой?
- Кажется, я падаю...
Испуганная Лекси залилась лаем, суетясь вокруг упавшего хозяина, но это не могло помочь. Отец умер от инсульта тем вечером.
Позже, на похоронах, мать сказала ей: «ты не виновата.» Но для нее эти слова ничего не означали. Выступив и судьей и присяжным заседателем, она никогда себе этого не простила. Еще через месяц, не смотря на усилия врачей, Демми полностью лишилась слуха. - Переохлаждение. - Так все считали. Но девочка помнила - тот странный огонек. И тот крик. после которого она оглохла, а отец умер.
Этот день хорошо отпечатался в ее памяти. Полуденный зной тогда не был предвестником того, что пора вставать после того как пол ночи просидела в баре. Напротив, в полдень, ферма замирала в ожидании, когда жара спадет, и это значило, что половина дня за плечами и можно немного отдохнуть. В тот день мать послала ее полоть ровные грядки картофеля, росшего на самом краю их поля – не для продажи. Эта работа была бесполезной. Новый сорт, который ее отец урвал на прошлой ярмарке прекрасно уживался с дикими соседями, и приказ был дан скорее в качестве наказания. Как же Демми ненавидела картошку…
Тем не менее, они ее выращивали – несколько сотен стройных рядов, поросших луговой травой. Отец, в тот день решивший съездить в город, был против того что бы дочь работала в поле одна, но его не было дома. Поездки отца в город более, чем на день никогда не несли с собой ничего хорошего, и когда мать бросила ей на колени пару перчаток и матерчатую шляпу, Демми ничуть не удивилась.
В полдень, очистив первую грядку от сорняков, девочка сидела под краевым деревом и смотрела на лес. Назвать старую, поросшую мхом, яблоню «краевым деревом» придумал отец. Оно росло на самом краю их собственности – дальше всего от дома, полного болезненной злобы матери и слабости отца. Сидя в его корнях, Демми всегда ощущала себя в большей безопасности, чем обычно. Сорняки тем летом почти не росли. Если повезет, то мать не вспомнит о ней до вечера, а потом можно будет притвориться что смертельно устала и сразу пойти спать. Конечно, это значило, что кроме взятых с собой куска хлеба с сыром и бутылки молока поесть ей сегодня ничего не удастся, но что такое сытый желудок по сравнению с тихим умиротворением одиночества?
Кроме того, если есть маленькими порциями, голода не почувствуешь до вечера! Да, отец знал толк в том, как избегать матери. Крошки от хлеба уже собрали у ее ног приличную стаю воробьев. Один – самый толстый и симпатичный из них нагло сел на большой палец ее ноги, и Демми весело рассмеялась, подкинув ему еще хлебного мякиша, но внезапно налетевший ветер прогнал птиц. Тогда-то, глядя им в след, она и увидела лес по-новому. Птицы свободно пролетели остаток поля и исчезли в отдалении где-то на ветвях, и тогда девочка подумала, что запрет матери не ходить в лес – значит не так уж и много, если ты воробей. В тот день она чувствовала себя воробьем. Но продлилось это недолго.
Ей было всего 12 и ветви быстро поглотили ее. Солнечный свет за спиной долгое время не исчезал, и девочка думала, что поле все-еще рядом, но полдень уже прошел. Солнце снижалось, и, в какой-то неуловимый момент просто исчезло. Кругом простиралась чаща. Деревья, похожие одно на другое сливались в одну глухую зеленую стену. Птичий щебет затих, сменившись одним лишь тихим, едва уловимым шелестом листвы. Не зная как вернуться, девочка остановилась. Назад - скорей назад? Но, развернувшись, она тут же потеряла направление - без солнца, без ветра, без звезд...
Среди листвы блеснул огонек, и Демми радостно пошла к нему на встречу.
- Быть может, это солнце? Огонек мелькал - то тут, то там, иногда оказываясь слева, а иногда и справа любых ориентиров, которые выбирала девочка. Часов у нее не было, но вскоре, усталость дала понять, что она зашла слишком далеко. Стоило ей остановиться, огонек загорался, заставляя двигаться дальше. Но темнота сгущалась, и Демми поняла - это не могло быть солнце.
Поняв, что девочка стоит на месте, огонек потух. Из глубины леса раздалось тихое, угрожающее урчание.
Повезло, что отец приехал раньше и пошел навестить дочку на каторге. Он не сказал матери ни слова, когда вернулся с поля в дом и взял с собой собаку, впрочем, о том куда он собрался, его никто и не спрашивал. Огромная сторожевая дворнягу по кличке Лекси нашла девочку, когда уже стемнело, и ледяной дождь, возникший из подкравшейся грозовой тучи, словно из душа окатывал лес ледяными струями. Радостно виляя похожим на метелку хвостом, собака пролезла сквозь ветки поваленного ураганом дуба, за которым спряталась девочка, и облизала зареванное лицо. Знакомое существо в ярко-красном шипованном ошейнике – Демми расплакалась еще сильнее, на этот раз от облегчения, и зарылась лицом в густой, мокрый, но все равно теплый мех. Лай собаки пересилил шум дождя и на мгновение все снова стало хорошо.
Бешеный визг, слившись с раскатом грома, оглушил девочку, заставив в ужасе зажать уши, но близость собаки и отца быстро ее успокоили.
- Ты как, Куки? – спокойный, но слегка невнятный, голос отца донесся до нее как будто издалека. Он вышел из зарослей, тяжело облокотившись на свою двустволку. - Зачем кричишь, это всего лишь мы...
Его снежно-белое лицо отчетливо выделялось на фоне леса. В косматой бороде виднелась знакомая улыбка.
- Прости меня, папочка...
- Ничего, Куки, пойдем... домой. – с трудом произнес он. Молния озарила окрестности и в неверном свете Демми заметила что улыбка его было не ровной: правый уголок рта кривился вниз.
Больше отец ничего не сказал. С трудом следуя за собакой, он вел Демми за руку. Девочка явственно чувствовала, как тяжело ему дается удерживать равновесие. Шум дождя доносился откуда-то издалека, хотя она по прежнему чувствовала его всем своим дрожащим от холода телом. Уши онемели, куда-то вглубь них попала вода, и Демми никак не могла вытряхнуть ее. У самого дома их встретила мать.
- Нагулялись? – Сухо поинтересовалась она. – Давайте в дом, ужин стынет, и не забудь привязать эту шавку, Джим... Джим?
Отец, тяжело вздохнув, начал оседать на землю.
- Джим, что с тобой?
- Кажется, я падаю...
Испуганная Лекси залилась лаем, суетясь вокруг упавшего хозяина, но это не могло помочь. Отец умер от инсульта тем вечером.
Позже, на похоронах, мать сказала ей: «ты не виновата.» Но для нее эти слова ничего не означали. Выступив и судьей и присяжным заседателем, она никогда себе этого не простила. Еще через месяц, не смотря на усилия врачей, Демми полностью лишилась слуха. - Переохлаждение. - Так все считали. Но девочка помнила - тот странный огонек. И тот крик. после которого она оглохла, а отец умер.
Румянцев Алексей
2017
